Точный год создания "Задонщины" неизвестен. По мнению большинства исследователей, это знаменитое произведение древнерусской литературы появилось в конце XIV века.

Памятник литературы

Пока неизвестно точное время появления "Задонщины". Год создания этого произведения пока остается дискуссионным вопросом. Но мы его подробно осветим в этой статье.

Сам же этот памятник древнерусской литературы рассказывает о триумфе отечественных войск, которые сражались против татаро-монгол со знаменитым правителем Золотой Орды Мамаем. Русские войска в том сражении возглавляли московский князь Дмитрий Донской и его двоюродный брат Владимир Андреевич.

Когда была написана "Задонщина"?

Год создания "Задонщины" предположительно укладывается во временной промежуток между датой описываемой Куликовской битвы, а это был 1380 год, и концом XV столетия. К этому времени относится самый ранний из сохранившегося до нашего времени список, на основе которого и составлялось современное произведение, известное как "Задонщина". Список этот назывался Кирилло-Белозерский.

Интересно, что данное сражение стали называть Куликовской битвой только в "Истории государства Российского", написанной Карамзиным. Это произошло в 1817 году. До этого данное сражение было больше известно как Мамаево или Донское побоище. После того как Карамзин употребил выражение "Куликовская битва", оно быстро разошлось в отечественной литературе и историографии.

По мнению большинства исследователей, год создания "Задонщины" укладывается во временной промежуток между 1380 и 1393 годами.

Автор летописи

Стоит признать, что автор "Задонщины" также известен только предположительно. Правда, исследователи преимущественно останавливаются на одном имени. Это рязанский священник Софоний. Именно его чаще всего называют автором "Задонщины". Про него достоверно известно, что прежде чем стать божьим человеком, он был боярином в Брянске.

Именно имя старца Софония упоминается в заглавии первого дошедшего до нас Кирилло-Белозерского списка.

Интересно, что имя Софония несколько раз встречается и в самой "Задонщине". Правда, он упомянут только в третьем лице. Есть это имя и в списках другого известного произведения, посвященного Куликовской битве. Это "Сказание о Мамаевом побоище". Именно в нем Софония открыто называют автором исследуемой нами "Задонщины".

Еще одна версия

По другой версии, "Задонщину" написал Иван Иванович Мунында, известный также как Софоний Мунья. Это еще один монах, который, так же как и Софоний, около одиннадцати лет провел в Кирилло-Белозерском монастыре, где и обнаружили древнейший из известных списков этого памятника древнерусской литературы.

Предположительно Мунында находился в монастыре с 1499 по 1511 год. Причем есть информация, что он был праправнуком Дмитрия Донского. Ведь достоверно установлено, что тот, кто написал "Задонщину", должен был в обязательном порядке иметь доступ к древнерусской литературе, а также богатым монастырским библиотекам. Откуда он, очевидно, черпал свои знания.

"Задонщина", содержание которой находится в этой статье, рассказывает о подвиге князя Дмитрия Долгорукого и князя Владимира Андреевича, победившего царя Мамая, которого в этом произведении называют супостатом.

В Москву съезжаются многие великие русские князья, которые решают сразиться против Мамая. Дмитрий Иванович призывает всех собравшихся испытать свою храбрость, победив неверных захватчиков.

Уже на следующий день Владимир Андреевич начинает выстраивать полки, которые отправляет к великому Дону. Их в дорогу напутствует сам Дмитрий Долгорукий. Вместе с боярами и отважными князьями выступает трехсоттысячная армия. Причем большинство из них - испытанные в боях латники, готовые сложить свои головы за русскую землю.

Битва у Дона

В древнерусской литературе "Задонщина" играет важную роль. Это одно из главных эпических произведений того периода отечественной истории.

В книге описывается, как русские князья атакуют полчища татар. Начинается самая настоящая битва, которая происходит в районе впадения небольшой речки Непрядвы в Дон. В считаные минуты вся земля начинает быть черной от копыт, крови и костей татар. Над враждующими сходятся жуткие тучи, которые начинают сверкать молниями и разражаться громом.

Несмотря на то что в той битве полегло немало татар, большое количество русских князей и их дружинников погибли в схватках. К своим сторонникам взывал и брянский боярин Пересвет-чернец, который признал, что лучше быть убитым, чем оказаться в плену и под гнетом татар.

Природа плачет

Вокруг тысяч гибнущих людей с обеих сторон начинает страдать и природа. Автор "Задонщины" описывает, как в полях не работают крестьяне, а только вороны непрестанно каркают над человеческими трупами. Все это слышать жутко и страшно. Вся трава залита кровью, а деревья от горя склоняются к земле.

Птицы в округе поют жалостливые песни вместе с боярынями и княгинями, которые тоскуют по убитым. Женщины даже обращаются к великому князю с просьбой загородить Днепр веслами, а Дон вычерпать шлемами, чтобы поганые татары больше не приходили на русскую землю.

Особенно отличается супруга Микулы Васильевича, которая плакала на забралах всех московских стен. Ее супруг, московский воевода, погиб среди прочих других воинов.

В атаку!

Сразу после этого с боевым кличем князь Владимир Андреевич бросает свою рать на полки врагов. Он славит своего брата, который должен стать крепким щитом в это горькое время. Не уступить и не потакать крамольникам.

Обращается к своим войскам и Дмитрий Иванович, который призывает биться за свою честь и честь своей земли. Армии отправляются на Дон, за великим князем скачет все русской войско.

Русские войска бросаются в атаку, враги бросаются вспять. Татары бегут с поля битвы, а русские воины защищают поля широким кликом и позолоченными доспехами. Татары пытаются спастись, убегая с поля боя разрозненными частями по непроторенным дорожкам.

Русские воины захватывают татарских коней и их доспехи, становятся обладателями богатой добычи - вин, тонких тканей и шелка, которые везут своим женам. К тому времени по всей русской земле несется великое ликование. Все уже знают, что русская армия одолела вражеское войско.

Мамай в ужасе бежит с поля брани. Пытается обратиться за помощью в Кафе-городе, но фряги его оттуда прогоняют, крича, что он пришел с большой ордой на русскую землю, а теперь бежит сраженный. Поэтому никто с ним не желает иметь дел, чтобы не попасть под праведный гнев русских князей.

Теперь, когда вы знаете, о каком событии повествует "Задонщина", вам будет особенно понятна и близка концовка этого произведения. Господь милует русских князей. Дмитрий Иванович обращается к оставшимся в живых победителям, благодаря их за то, что они сложили головы за землю русскую и за христианскую веру. Его просит простить и благословить на будущее.

Вместе со своим братом Владимиром он отправляется в славную Москву, чтобы вернуться на свое княжение, с той честью и славой, которую они успели добыть.

Особенности "Задонщины"

Подробно об особенностях "Задонщины" как исторического источника рассуждает еще академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, известный исследователь древнерусской литературы.

По его словам, в "Задонщине" содержится натурально поэтический рассказ о событиях на поле Куликовкой битвы, в отличие от другого памятника отечественной литературы этого периода - "Сказания о Мамаевом побоище".

Историческая повесть "Задонщина" в первую очередь посвящена прославлению значимой победы отечественной армии над нашествием татаро-монгол. Интересно, что фактический материал при этом автор черпал из летописных источников, в то время как за литературный образец взял "Слово о полку Игореве". Оттуда он позаимствовал, в частности, различные художественные приемы и сам поэтический план текста.

В "Задонщине" противопоставляются и сопоставляются различные события, имевшие отношение к прошлому и будущему. В этом, по мнению Дмитрия Лихачева, и проявляется главный гражданский и исторический пафос этого произведения. Борьба в данном тексте рассматривается, как сражение за независимость русской земли.

В конце XIV – начале XV в. была написана поэтическая повесть о Куликовской битве – "Задонщина", сохранившаяся в шести списках, двух редакциях. Старший из дошедших до нас списков относится к 70-м годам XV в., в списке нет конца, много пропусков. Списки XVI и XVII вв. также дефектны, однако на их основании С. К. Шамбинаго реконструировал сводный текст "Задонщины". Текстологический анализ сохранившихся списков "Задонщины" проделан Р. П. Дмитриевой .

"Задонщина" посвящена прославлению победы русских войск над монголо-татарскими полчищами, фактический материал ее автор черпал из летописной повести, а литературным образцом служило "Слово о полку Игореве".

Использование поэтического плана и художественных приемов "Слова о полку Игореве" в "Задонщине" обусловлено всем идейнохудожественным замыслом этого произведения, где сознательно сопоставлялись события прошлого с событиями современными: если "Слово" призывало русских князей к единению для борьбы со "степью", то "Задонщина" прославляла единение русских князей, благодаря которому и была одержана победа над чужеземцами. Автор не только сопоставлял, но и противопоставлял их. Как отмечает Д. С. Лихачев, "в сближении событий прошлого и настоящего – пафос исторического замысла "Задонщины". Борьба с половцами и с монголо-татарами осмыслялась как борьба с "диким полем" за национальную независимость.

Поэтический план "Задонщины" состоит из двух частей: "жалости" и "похвалы". Им предшествует небольшое вступление. Оно ставит целью не только настроить слушателя на высокий торжественный лад, но и определить тематическое содержание произведения: дать "похвалу" Дмитрию Ивановичу, его брату Владимиру Андреевичу и "возвести печаль на восточную страну". Автор подчеркивает, что цель его повести "возвеселить Рускую землю", похвалить "песнъми и гуслепыми буйными словесы" правнуков великих князей киевских Игоря Рюриковича, Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. "Задонщина" подчеркивает генеалогическую связь московских князей с киевскими, отмечая, что новый политический центр Руси – Москва – является наследницей Киева и его культуры. С этой же целью восхваляется и вещий Боян "гораздый гудец в Киеве". В обращении к русским князьям Дмитрий причисляет их к "гнезду" великого князя Владимира Киевского. Чтобы поднять политический престиж московского князя, автор "Задонщины" называет Владимира Святославича "царем русским".

Воинская доблесть и мужество князей характеризуются в "Задон- щине" теми же приемами, что и в "Слове о полку Игореве": "Дмитрей Ивановичь и брат его князь Владимер Ондреевич, истезавше ум свой крепостию и поостриша сердца своя мужеством и наполнишася ратного духа".

Первая часть "Задонщины" – "жалость" описывает сбор русских войск, их выступление в поход, первую битву и поражение. Сбор русских войск в "Задонщине" изображается стилистическими средствами "Слова": "Кониръжут на Москве, звенит слава по всей земли Руской. Трубы трубят на Колоше, в бубны бьют в Серпохове, стоят стязи у Дону у великого на брези".

Воины Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского, подобно кметям Всеволода, "под трубами повиты и под шеломы возяелияны, конець копия вскормлены в Литовъской земли".

Природа в "Задонщине" на стороне русских и предвещает поражение "поганых": "А уже беды их (врагов. – В. К ) пасоша птицы крилати, под облакы летають, ворони часто грають, а голицы своею речью говорять, орлы восклегчють, а волцы грозно воють, а лисицы на кости брешут". Зато Дмитрию Ивановичу "солнце... ясно на въстоцы сияеть, путь поведает".

Первый кровопролитный бой заканчивается поражением русских: "Грозно бо бяше и жалостно тогда видети, зоне трава кровью пролита, а древеса тугою к земли преклонишася"; "По Резанской земли, около Дону: ни ратаи, ни пастуси не кличут, но часто вороне грають, зогзици кокують трупу ради человечье кого".

Павших воинов оплакивают жены: княгини и боярыни. Их плачи построены, подобно плачу Ярославны, на обращении к ветру, Дону, Москве-реке.

Вторая часть "Задонщины" – "похвала" прославляет победу, одержанную русскими, когда из засады выступил полк Дмитрия Боб рок Волынца. Враги обратились в бегство, а русским досталась богатая добыча: "...жены рускыя вьсплескаша татарьским златом", "по Руской земли простреся веселье и буйство и възнесеся слава руская на поганых хулу".

Стиль повествования "Задонщины" радостный, мажорный. Автор ее проникнут сознанием конца периода "туги" и "печали". По сравнению со "Словом" "Задонгцина" более абстрагирует и "психологизирует" действие . Так, новгородцы сетуют на то, что они не поспевают на помощь Дмитрию. Съехавшиеся русские князья обращаются с речью к Дмитрию. Андрей Полоцкий ведет беседу с Дмитрием Брянским, Дмитрий Иванович – с Владимиром Андреевичем, храбрый Пересвет разговаривает с Ослябей, Дмитрий произносит торжественную речь "на костех" после одержанной победы.

Значительно усилен в "Задонщине" по сравнению со "Словом" христианский элемент и вовсе отсутствуют языческие мифологические образы. В уста героев вкладываются благочестивые размышления, молитвенные обращения, вводится религиозная фантастика (Борис и Глеб молитву творят "за сродники своя" ), русские войска сражаются за "святыя церкви, за православную веру". Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич ведут борьбу "за землю Рускую и за веру крестьянскую". Все это свидетельствует о возросшей роли церкви в Московском государстве.

Сложные метафорические образы "Слова", символика, связанная с языческой мифологией, чужды автору "Задонщины".

В отличие от "Слова", он шире использует некоторые приемы устной народной поэзии. Так, чрезвычайно распространены в "Задонщине" отрицательные сравнения: "...яко орлы слетешася со всея полунощныя страны; то ти не орли слетошася съехалися ecu князи руския...", или "серые волцы... воют, на рецы на Мечи хотят наступити на Рускую землю. То ти было не серые волцы, но приидоига погании татарове..."

Символические образы народной поэзии: "гуси", "лебеди", "соколы", "кречеты", "волки", "орлы" –постоянно присутствуют в "Задонщине".

В стиле "Задонщины" значительны следы деловой прозы XV в., сказывающиеся в хронологических уточнениях, титулованиях князей, генеалогических формулах, перечне убитых, однообразии приемов введения прямой речи.

В то же время поэтической структуре "Задонщины" присуща строфичность, которая подчеркивается одинаковыми зачинами: "И рече им князь...", "И молвяще Ондрей...", "И рече ему Дмитрей..."; "Уже бо яко орлы слетешася...", "Уже бо возвеяша сиянии ветри...", "Уже бо вьскрипели телегы..."

Подчеркивая политическую роль Москвы и московского князя в борьбе с монголо-татарами, "Задонщина", по-видимому, преднамеренно не упоминала о предательстве рязанского князя Олега. Весь свой пафос, лирически взволнованный и патетический, автор направлял на пропаганду идеи сплочения, единения всех сил Русской земли вокруг Москвы, подчеркивая, что только благодаря единству сил и была одержана историческая победа и князья и русские воины добыли себе "чести и славного имени".

• См.: Дмитриева Р. П. Взаимоотношение списков "Задонщины" и "Слова о полку Игореве" // "Слово о полку Игореве" и памятники Куликовского цикла. М.; Л., 1966. Р. П. Дмитриева поставила под сомнение принадлежность "Задонщины" перу бывшего брянского боярина, ставшего впоследствии священником, Софонию Рязанцу. По ее наблюдениям, Софонию принадлежало не дошедшее до нас произведение, которое А. А. Шахматов условно называл "Слово о Мамаевом побоище". Этим "Словом" и воспользовался неизвестный составитель "Задонщины" (см.: ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 21).
• Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970. С. 81.

В «Истории государства Российского » в 1817 году, в дальнейшем оно стало преобладать в литературе) произошло 8 сентября 1380 года на Куликовом поле , между Доном и Непрядвой (по новейшим исследованиям профессора С. Н. Азбелева - при её истоке , на древнерусском языке «устье», из Волова озера) .

Точная дата создания «Задонщины» неизвестна: она могла быть написана между датой самой битвы и концом XV века , к которому относится самый ранний сохранившийся список (Кирилло-Белозерский). В рукописи упоминается брянский боярин , впоследствии священник в Рязани , Софоний - вероятный автор повести.

Текстология

См. также

Напишите отзыв о статье "Задонщина"

Примечания

Некоторые публикации

• Jan Frček. Zádonština: staroruský žalozpěv o boji Rusů s Tatary r. 1380. Rozprava literárně dějepisná. Kritické vydání textů // Práce Slovanského Ústavu v Praze. Svazek XVIII, 1948. (Опубликованы и сопоставлены пять рукописей.)
• Задонщина: Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его князе Владимире Андреевиче, яко победили супостата своего царя Мамая / Послесловие С. Шамбинаго ; Общая редакция Ф. М. Головенченко . - [М.]: ОГИЗ - Гос. изд-во худож. лит-ры, . - 48 с. - 3 000 экз. (в пер.)
• «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла: К вопросу о времени написания «Слова» / Под ред. Д. С. Лихачёва и Л. А. Дмитриева . - М.-Л.: Наука , 1966. (Опубликованы все шесть рукописей)
• Задонщина: Похвала великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу / Составитель Е. Н. Лебедев ; Послесловие к.и.н. И. В. Лёвочкина; Художник Алексей Шмаринов. - М .: Современник , 1980. - 106 с. - 3 000 экз. (Факсимильное воспроизведение рукописи из ГИМа)
• Задонщина. / Подготовка и комментарии д.и.н. А. А. Зимина. Художник А. Макаров. - Тула, Приокское кн. изд., 1980. - 128 с. - 100 000 экз.
• Сказания и повести о Куликовской битве / Л. А. Дмитриев, О. П. Лихачёва (подг. текста). Академия наук СССР . - Л. : Наука , Ленингр. отд., 1982. - 424 с. - (Литературные памятники). - 30 000 экз. (Сводный текст)
• Задонщина: Сборник (Задонщина. Летописная повесть о побоище на Дону. Сказание о Мамаевом побоище). - М .: Художественная литература , 1982. (Сводный текст. Роскошный подарочный том с иллюстрациями Ильи Глазунова)
• Памятники Куликовского цикла / Под ред. Б. А. Рыбакова . . - СПб. : Русско-балтийский информационный центр БЛИЦ, 1998. - ISBN 5-86789-033-3 . (Опубликованы четыре наиболее сохранившиеся рукописи)

Литература

Исследования

• Азбелев С. Н. Фольклоризм «Задонщины» и «Слово о полку Игореве» // Литература Древней Руси: Сборник научных трудов / Отв. ред. Н. И Прокофьев ; Московский гос. педагог. ин-т им. В.И. Ленина . - М .: МГПИ, 1981. - 160 с.
• Азбелев С. Н. Фольклоризм «Задонщины» // Дмитрий Донской и эпоха возрождения Руси: События, памятники, традиции: Труды юбилейной научной конференции «Дмитрий Донской - государственный деятель, полководец, святой». (Тула - Куликово поле, 12–14 окт. 2000 г.) / Редкол.: В.П. Гриценко, М.И. Гоняный, В.А. Касаткин; Отв. ред. А.Н. Наумов; Гос. военно-ист. и природ. музей-заповедник «Куликово поле»; Тульский гос. ун-т. - Тула: Тульский полиграфист, 2001. - 288 с. - ISBN 5-88422-274-2 .
• Азбелев С. Н. Куликовская победа в народной памяти: Литературные памятники Куликовского цикла и фольклорная традиция. - СПб. : Дмитрий Буланин, 2011. - 312 с. - (Studiorum Slavicorum Orbis). - 500 экз. - ISBN 978-5-86007-667-9 . (в пер.)

Ссылки

• .
• Древне русский текст транслитерирован современной кириллицей.
• Акад. Д. С. Лихачёва
• (недоступная ссылка - история , копия )
• //Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2004. № 2(16). С. 34-43.

Отрывок, характеризующий Задонщина

– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.

Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C"est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l"interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n"a pas l"air d"un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m"a bien l"air d"un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu"il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons!
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu"est ce qu"elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu"elle dit? – проговорил он. – Elle m"apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.

Цель данной статьи - предоставить сведения о таком великом памятнике как «Задонщина». Год создания, автор, композиционные и художественные особенности - все эти вопросы мы с вами и обсудим.

Исторические условия

В 1380 году состоялось событие, сыгравшее большую роль в жизни не только России, но и всего мира. Имеется в виду в которой татары были побеждены. Это событие раз и навсегда развеяло слухи о непобедимости противника, а России поларило надежду на избавление от многолетнего ига. Оно также послужило предпосылкой для объединения княжеств вокруг центра, Москвы, что знаменовало зачатки будущего государства. Так что не приходится удивляться, почему великая победа столь часто освещалась в литературных памятниках древнерусской эпохи. Исследователи говорят о Куликовском цикле, куда входит и интересующее нас произведение.

«Задонщина»: год создания, общие сведения

Славный памятник словесности, высокохудожественное творение... Неоспоримое доказательство подлинности «Слова...» - все эти характеристики применимы к воинской повести под названием «Задонщина». Кто написал ее - вопрос спорный и вряд ли решаемый. Есть предположения, что автором был Софоний Рязанцев. На это имя указывает текст «Задонщины» и другого произведения - «Сказания о Мамаевом побоище». Иными сведениями о Рязанцеве литературоведы не располагают. Но отсылка к его имени наводит на мысль, что Софоний создал какое-то не дошедший до нас литературный памятник. На него и ориентировался неизвестный автор, из-под пера которого вышла «Задонщина». Год создания этой воинской повести точно неизвестен (что для древнерусской литературы неудивительно). Предполагают так: произведение представляло собой непосредственный отклик на события, а значит, время создания «Задонщины» приходится на рубеж 80-90-х годов

Повесть представлена шестью списками. Самый ранний, дошедший до нас, ученые датируют 1470-ми годами. Другое его название - список Ефросина. Вариант представляет собой сокращение какого-то первоначального пространного текста и поэтому отличается большим количеством ошибок, искажений, пропусков. Кстати, только в списке Ефросина употребляется название «Задонщина». Год создания наиболее позднего варианта повести также не установлен (приблизительно XVII век), и там произведение обозначено как «Слово о... князе Дмитрии Ивановиче». Это же относится и ко всем остальным вариантам литературного памятника. Они также дефектны, но позволяют литературоведам реконструировать первоначальный текст.

Композиция и сюжет

Прославление победы русских войск над неприятелем - такую сюжетную канву имеет «Задонщина». Автор при этом сознательно проводит параллель со «Словом...», однако обращение к великому памятнику объясняется отнюдь не слепым подражательством, а намеренным сопоставлением настоящего и прошлого (причем не в пользу последнего). Упоминание «Слова...» дает ясно понять, что исключительно несогласие князей повлекло за собой беды на землю Русскую. Но это осталось в прошлом, сейчас же была одержана победа над завоевателями. Переклички со «Словом...» обнаруживаются и на уровне отдельных приемов (перенесения в один миг повествователя из одной географической точки в другую), и сюжетных составляющих. Например, Дмитрию Донскому на пути перед началом сражения светит солнце - так повествует «Задонщина». Автор же «Слова...» (кстати, тоже безымянный) упоминает затмение в качестве дурного предзнаменования.

Повесть состоит из двух частей. Им предшествует вступление, с помощью которого автор настраивает читателя на особый, торжественный лад, а также сообщает ему истинные цели, которые преследует создание «Задонщины». Во вступлении также подчеркивается оптимистический лад повести, указывается, что Москва - как нынешний центр государственности - является продолжением Киева и т. д. Первая часть произведения - это «жалость». Повествователь изображает поражение русских войск, оплакивание погибших княгинями и боярынями. Однако природа подсказывают: скоро «поганые» будут побеждены. Так оно и случилось в «похвале», когда враги бросились наутек, а русичи получили богатую добычу.

Художественные особенности

Поэтика «Задонщины» во многом определяется ее сходством со «Словом...». Читатель сталкивается с теми же антропоморфными образами, эпитетами, имеющими явно фольклорное происхождение. В то же время здесь наблюдается больше образов, имеющих религиозное значение, а отсылки к язычеству и вовсе отсутствуют. Этим повесть существенно отличается от претекста. Произведение «Задонщина» очень неоднородно по стилю. Так, наряду с поэтическими текстами находятся фрагменты, которые уж очень напоминают деловую прозу. Ее следы также проявляются в хронологических подробностях, пристальном внимании к титулам князей.

«Задонщина» и «Слово...»

Как уже было сказано, «Задонщина» ценна еще и тем, что является доказательством подлинности «Слова». Последнее ставится под сомнение не только потому, что до внезапного обнаружения памятника Мусиным-Пушкиным в 1795 году «Слово...» в глаза никто не видывал, но и из-за необыкновенной художественной ценности поэмы. Это наводило мысль о подделке (причем прецеденты были). Ее упоминание в «Задонщине» должно было поставить точку в споре, но... Возникли предположения, что это «Слово...» было создано по примеру якобы последующего памятника. Что ж, вопрос о происхождении обоих произведений древнерусской письменности так и остался до конца не решенным.

"Задонщина" - памятник древнерусской литературы к. ХIV в. Авторство приписывается Софонию Рязанцу. Повесть противопоставляется "Слову о полку Игореве", описывающему поражение русских войск в борьбе с половцами и блестящую победу вооруженных сил Руси во главе с московским князем Дмитрием.

"Задонщина" принадлежит к группе повестей, возникших в связи с Куликовской битвой. Повесть сложилась на основе летописного сказания, устных преданий, произведений народного поэтического творчества.

8 сентября 1380 г. на Куликовом поле (местность в пределах Тульской обл., расположенная в верховьях р. Дона, в месте впадения в него р. Непрядвы, в 1380 г. - "дикое поле" - незаселенная степь) произошла битва коалиции русских князей, возглавляемой великим князем московским Дмитрием Ивановичем, с монголо-татарским войском, усиленным наемными отрядами, под водительством ордынского правителя Мамая. Это было первое большое сражение русских с поработителями после установления монголо-татарского ига (1237 г.), окончившееся полным разгромом монголо-татар. Куликовская битва (часто называется Мамаевым побоищем) не положила предела иноземному игу на Руси (это свершится лишь через 100 лет - в 1480 г.), но характер взаимоотношений русских княжеств с Ордой резко изменился, обозначилась главенствуюшая объединительная роль Московского княжества и московского князя.

Куликовская битва показала, что в союзе русские княжества могут успешно противостоять монголо-татарам. Победа на Куликовом поле имела огромное морально-нравственное значение для национального самосознания. Не случайно с этим событием связано имя св. Сергия: основатель и настоятель Троицкого монастыря, по преданию, благословил поход Дмитрия Московского (прозванного после битвы на Куликовом поле "Донским") против Мамая и, вопреки монастырским правилам, послал с воинами Дмитрия на поле брани двух монахов своего монастыря - Ослябю и Пересвета. К событиям Куликовской битвы интерес на Руси не ослабевал со времени битвы до наших дней. В Древней Руси был создан ряд произведений, посвященных битве 1380 г., которые в науке объединяются под названием "Куликовский цикл": летописные повести о Куликовской битве, "Задонщина", Сказание о Мамаевом побоище".

Задонщина - эмоциональный, лирический отклик на события Куликовской битвы. Задонщина дошла до нас в 6 списках, самый ранний из которых, Кирилло-Белозерский (К-Б), составленный монахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином в 70-80-е гг. XV в., представляет собой переработку только первой половины первоначального текста. Остальные 5 списков более позднего времени (самый ранний из них - отрывок конца XV - нач. XVI в., остальные - XVI- XVII вв.). Лишь два списка содержат полный текст, во всех списках много ошибок и искажений. Поэтому на основе данных только всех вместе взятых списков можно реконструировать текст произведения.

По совокупности ряда косвенных данных, но, главным образом, на основании самого характера произведения большинство исследователей датируют время его создания 80-ми гг. XIV в.

Традиционным считается, что автором Задонщины был некий Софоний Рязанец: в двух списках Задонщины он назван в заглавии автором произведения. В Тверской летописи имеется небольшой отрывок текста, близкий отдельными чтениями к Задонщине и "Сказанию о Мамаевом побоище", начинающийся такой фразой: "А се писание Софониа Резанца, брянского боярина, на похвалу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Володимеру Андреевичу" (перед этой записью стоит дата Куликовской битвы - 1380).

А. Д. Седельников обратил внимание на сходство этого имени с именем рязанского боярина из окружения рязанского князя Олега - Софония Алтыкулачевича (Олег Рязанский в 1380 г. собирался выступить на стороне Мамая). Таким образом, Софоний Рязанец, бесспорно, как-то связан с памятниками Куликовского цикла. В самом тексте Задонщины о нем сказано как о человеке по отношению к автору постороннем: "Аз же помяну резанца Софония..." На основании этого чтения исследователь Куликовского цикла И. Назаров еще в 1858 г. утверждал, что оно определяет Софония как предшественника автора Задонщины.

В последнее время гипотеза об авторстве Софония была рассмотрена Р. П. Дмитриевой, которая пришла к выводу, что Софоний не был автором Задонщины: "...последний ссылается на Софония как на поэта или певца своего времени, творчеству которого он склонен был подражать". Видимо, Софоний был автором не дошедшего до нас еще одного поэтического произведения о Куликовской битве, поэтические образы которого повлияли на авторов и Задонщины, и "Сказания о Мамаевом побоище". Это предположение согласуется с гипотезой акад. А. А. Шахматова о существовании несохранившегося "Слова о Мамаевом побоище".

Основная идея Задонщины - величие Куликовской битвы. Автор произведения восклицает, что слава победы на Куликовом поле донеслась до разных концов земли. В основе произведения лежат реальные события Куликовской битвы. Рассказ переносится из одного места в другое: из Москвы на Куликово поле, снова в Москву, в Новгород, опять на Куликово поле. Настоящее переплетается с воспоминаниями о прошлом. Сам автор охарактеризовал свое произведение как "жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичу и брату его, князю Владимиру Ондреевичу".

Уже по характеру произведения, по сочетанию в нем плача и похвалы Задонщина близка к "Слову о полку Игореве". Но близость эта носит не только общий характер, но самый непосредственный и в этом еще одна замечательная черта этого произведения древнерусской литературы.

Ряд ученых исходят из положения, согласно которому "Слово" было написано в подражание Задонщине (французские ученые Л. Леже, А. Мазон, русский историк А. А. Зимин). Сравнительно-текстологический анализ "Слова" и Задонщины с привлечением реминисценций из Задонщины в "Сказании о Мамаевом побоище", изучение характера книгописной деятельности Ефросина, которому принадлежит авторство К-Б., исследование фразеологии и лексики "Слова" и Задонщины, сравнительный анализ грамматики - все свидетельствует о вторичности Задонщины по отношению к "Слову о полку Игореве".

Задонщина неоднократно переводилась на современный русский язык, создано несколько поэтических переложений памятника (В. М. Саянова, И. А. Новикова, А. Скрипова, А. Жовтиса). Задонщина переведена на ряд иностранных языков. Памятнику посвящена большая научная литература.